Русак

Русак

Борис Галочкин.

Мартовское солнце с каждым днем пригревало все сильнее и сильнее. Его лучи глубже проникали в снег, растапливали его верхние слои, уплотняли; а ночные заморозки образовывали на снежной поверхности плотную корочку — наст. Снег оседал, терял свою пышность и легкость, темнел, становился как бы спрессованным. Местами на полевых возвышенностях и лесных открытых бугорках уже появлялись черные проталины. Весна наступала дружная, многоводная, солнечно-радостная,

Старые косачи под теплыми лучами полуденного солнца, сидя на деревьях у опушки леса и чуя приближение весны, начинали пока еще робко и неуверенно бормотать свои первые песни, предвещая скорое наступление тока. На подтаявших дорогах деловито шагали ранние вестники весны — иссиня-черные грачи, а вслед за ними на полевых проталинах появились звонкоголосые жаворонки и суетливо-веселые скворцы, сразу же приступившие к обновлению своих домиков на деревенских улицах.

Последние дни старая зайчиха чувствовала себя плохо. Она сильно отяжелела, потеряла резвость бега и все чаще старалась укрыться в густых зарослях молодого дубняка, избегая открытых мест. Приближалось время, когда она должна была произвести на свет новое поколение ранних зайчат, так называемых настовиков.

В одну из мартовских ночей зайчиха не пошла в поле на жировку, а, найдя в дубняке на дне неглубокого оврага небольшую полянку, стала сооружать несложное гнездо. Она вырыла довольно глубокую ямку, надежно прикрытую росшими на склоне оврага кустами и со всех сторон окруженную молодыми дубками, елками и можжевеловыми кустами. Зайчиха была старой и опытной матерью. Она отлично знала, как много опасностей таится вокруг для ее беспомощных зайчат и как тщательно надо прятать их от зоркого глаза и чуткого носа многочисленных врагов.

Соорудив гнездо, зайчиха села около вырытой ямки и прислушалась к ночной тишине. Ее длинные уши медленно шевелились, улавливая малейшие звуки, возникавшие в перелеске. Серебристо-белая луна ярко освещала небольшую полянку и неподвижно сидевшего чуткого зверя. Широкий русый ремень на спине зайчихи отливал серебром, белые бока казались розоватыми, длинные жесткие усы, окаймлявшие морду, едва заметно двигались в такт с раздувавшимися ноздрями.

Кругом было спокойно. Лишь где-то в снегу едва слышно копошились мыши да сонно попискивали на деревьях крошечные синички. Зайчиха спустилась в вырытую ямку.

Боли в животе все сильнее давали себя чувствовать. Приближалось время появления на свет новых русачков. Зайчиха приняла удобную позу и стала ждать.

Под утро на дне ямки лежали четыре новорожденных, одетых курчавой желтовато-рыжей шерсткой зайчонка. Мать заботливо облизала детенышей, накормила их жирным и питательным молоком и огромным прыжком в сторону покинула гнездо. Петляя и запутывая след, она оставила овраг и пошла на лежку.

Зайчата неподвижно лежали в своей ямке. Их маленькие ушки были плотно прижаты к спине, ни одно движение не выдавало присутствия в овраге прильнувших друг к другу зверенышей. Лишь темные, широко раскрытые глаза-бусинки говорили о затаившихся в гнезде живых существах, только что появившихся на свет.

Прошло полмесяца. Из маленьких, стограммовых комочков зайчата превратились в шустрых, самостоятельных русачков, выросших почти в четыре раза. За это время зайчиха-мать неоднократно посещала гнездо и кормила малышей. Иногда к зайчатам прибегали и другие зайчихи и охотно отдавали им избыток своего густого, жирного молока. Русачки росли как на дрожжах.

К концу второй недели жизни зайчат произошла их первая встреча с врагом. К этому времени зайчата уже начали самостоятельно есть молодую травку, пробивавшуюся на проталинах. Рано утром русачки паслись на полянке и, не чуя беды, беззаботно обгрызали зеленые побеги. Внезапно на полянку опустилось страшное существо с длинным клювом и тонкими кривыми ногами.

Одетая в черные перья с серой жилеткой птица торжествующа каркнула и, размахивая крыльями, косолапо, но быстро поскакала к зайчатам. Невыразимый ужас охватил русачков. Они стремглав бросились в разные стороны, стараясь укрыться в спасительных кустах. Но ворона догнала одного из зайчат и несколькими ударами крепкого клюва по голове прикончила его и унесла с собой.

Долго зайчата не могли прийти в себя я весь день просидели под кустами, под которыми спрятались от вороны. Врожденный страх, присущий зайцам и переданный по наследству от родителей, после встречи с вороной приобрел реальные формы, и зайчата стали осторожнее и пугливее. Они заранее замечали опасность и немедленно опасались бегством, затаиваясь г укромных местах.

В последних числах апреля, когда зайчиха-мать уже перестала посещать свое потомство и подросшие зайчата стали полностью самостоятельными, их постигло новое, еще большее несчастье. В овраг пришла енотовидная собака. Обладая отличным чутьем и большой настойчивостью, енот разыскал и уничтожил двух спрятавшихся зайчат, и только одному из выводка, самому крупному и резвому русачку, удалось спастись. Увидев енота, он не стал прятаться, а во все ноги бросился удирать из оврага. Зайчонок пересек дубняк и поле, пробежал лесом и остановился только на широкой порубке, обильно заросшей высокой и густой травой.

Там он прислушался и, убедившись, что опасность миновала, залег в можжевеловом кусту и не выходил оттуда до ночи. Ночью же он переселился в клеверное поле, надежно скрывавшее его от опасности. Вкусный и сочный клевер давал русачку обильную пищу, и он быстро рос и развивался.

Шли месяцы. Молодой русак хорошо познакомился с районом, окружавшим клеверное поле, и по ночам предпринимал вылазки в богатые кормами места: он знал, где у реки расположен капустный огород, где посеян овес и другие хлебные злаки. Соблюдая осторожность и избегая многочисленных врагов, заяц кормился по ночам, а к рассвету залегал в надежном и укромном месте на дневку, инстинктивно путая следы при подходе к лежке. Где-нибудь в глубокой борозде, под кустом или в бурьяне заяц вырывал неглубокую ямку и, чутко прислушиваясь, дремал до вечера.

Иногда на жировках русак встречался с другими зайцами, но его не тянуло к общению с ними, и с ночной кормежки он возвращался один к облюбованному месту, на дневной отдых. Заяц жил одиноким отшельником.

В конце осени русак впервые столкнулся с самым страшным врагом зайцев — с лисицей и едва не погиб от ее зубов.

3 эту ночь он кормился на подросшем озимом поле, с аппетитом поедая сочные зеленые исходы. Внезапно непонятная тревога овладела зайцем. Кругом было тихо, ничего не предвещала опасности, но русак перестал есть и насторожился. Инстинкт не обманул зверя. Он уловил едва долетевший до него шорох и в то же мгновение метнулся в сторону. И сейчас же из соседней борозды яркой молнией вылетела лиса и кинулась на зайца. Русак вихрем поскакал по полю, лиса за ним. Зайца спасла местность — поле поднималось вверх, на бугор, и длинные задние ноги русака давали ему преимущество перед хищником.

Первые минуты бешеного бега лиса не отставала от зайца, висела у чего на хвосте. Страх придал русаку силы, и он начал отрываться от преследователя. Пробежав еще два километра, лисица убедилась, что добыча ускользнула. Она остановилась, недовольно посмотрела вслед ускакавшему русаку, понюхала его свежий горячий след и свернула в сторону.

Заяц долго не мог успокоиться. Он остановился только через полчаса, прислушался, внимательно осмотрелся кругом и пошел на лежку. Он особенно тщательно запутал свои следы и лег только после третьей скидки. Весь день русак пролежал без сна, чутко прислушиваясь и вздрагивая при малейшем шорохе. Ему все казалось, что коварная лиса вновь подкрадывается к его лежке, и каждую минуту заяц был готов вскочить и мчаться дальше.

 … Пришла зима. Заяц сменил летнюю шкурку на теплую и пушистую зимнюю шубу, стал совсем светлым, и только темный ремень на спине да черный верх хвоста и кончики ушей не изменили своей окраски.

По первой пороше русаку пришлось столкнуться еще с одним опасным врагом — с человеком. Как-то утром заяц услышал громкие крики — порсканье охотника и треск ломаемых сучков под ногами идущих в полазе собак. Русак поднял уши и напружинил мускулы, готовый к прыжку. Собаки приближались к лежке. Вот одна из них отдала голос вдобор, и заяц вскочил. И сейчас же смычок русских гончих залился, заварил и устремился за русаком. Заяц на полном скаку пересек поле, перелез через овраг, миновал дубовые поросли, в которых родился, и вышел на широкие просторы большого заснеженного доля.

Он все время слышал за собой заливистые голоса гончих и хотя не видел отставших собак, но хорошо знал, что они идут по его следу, преследуют его. Русак попытался обмануть вязких собак, сдвоил след и скинулся в сторону, прошел по дороге и вновь скинулся в кусты, но собаки не скалывались и продолжали гон.

Тогда русак, сделав огромный круг, повернул к старой лежке. Пересекая поле, он увидел впереди метрах в семидесяти какой-то незнакомый предмет, напоминающий густой куст. Заяц присел и осмотрелся. Предмет чуть заметно шевельнулся и изменил свои очертания. Тогда русак свернул в сторону и поскакал. И сейчас же от неизвестного предмета сверкнула молния, потом другая, два раза грохнуло, и что-то засвистело недалеко от зайца. Одна дробина обожгла ему ухо, другая вскользь поцарапала морду. Русак прибавил ход и направился к оврагу. Последнее, что он уловил краем глаза, — был поднявшийся на нога человек с ружьем, глядевший ему вслед.

Долго продолжался гон. Русак начал выбиваться из сил, но, наконец, в большом болоте ему удалось сбить со следа собак и уйти от погони. Так закончилась его первая встреча с человеком и собаками.

Шли месяцы. Остались позади лютые морозы и снежные вьюги. Вновь пришла весна. Русак вырос и окреп. Он стал совсем взрослым зайцем, очень крупным, но еще недостаточно широким в кости. С наступлением теплых дней непонятное волнение овладело русаком. Его неудержимо тянуло куда-то, и, нарушая установившийся уклад жизни, заяц днем бродил по мелколесью, чего-то ища.

Однажды он наскочил на свежий след двух зайцев, прошедших к оврагу всего несколько минут назад. Русак поскакал по следу, принюхиваясь к нему. Один след сильно волновал зайца и манил его, второй же вызывал незнакомую до сих пор ярость и желание драться.

На небольшой полянке он увидел двух русаков. Молодая самка сидела около пенька, а старый самец, беспокойно прядая ушами, ходил вокруг нее с видом победителя. Заяц устремился к самке. Но старый русак с воинственным видом преградил ему путь. Он был несколько меньше молодого соперника, но плотнее и сильнее его. На его стороне был опыт многократных драк за самку.

Как только молодой русак приблизился к старику, тот яростно набросился на него. Молодой вначале опешил и отступил, но им вдруг овладела та же ярость, и он принял бой. И хотя опытный старик изрядно потрепал его в драке, молодость и ловкость сказались, и победа осталась на стороне молодого русака. Он пробил путь к самке и несколько дней бегал с ней вместе, по временам опасливо поглядывая на побежденного старика, державшегося сзади на почтительном расстоянии.

Наступило лето. Русак окончательно возмужал и превратился в очень крупного и сильного зайца. Однажды утром, возвращаясь с жировки, он услышал сильный свист крыльев, и на него сверху набросился новый враг — ястреб-тетеревятник. Страх придал русаку силы. Он бешено мчался по полю, ловко увертываясь от когтей хищника. Но скорость была на стороне ястреба, и он непрерывно атаковал зайца.

Тогда ужас, охвативший русака, внезапно перерос в слепую ярость, как тогда, на полянке, около зайчихи. Вместо того чтобы отскочить от нападавшего ястреба, русак высоко прыгнул в нему навстречу и всеми четырьмя лапами со страшной силой ударил птицу. Удар был настолько силен, что ястреб, теряя перья, ошеломленный упал на землю. В следующее мгновение страх вновь овладел зайцем, и он пустился наутек к лесу. Но ястреб не помышлял о преследовании. Оглушенный и сильно потрепанный, он с трудом поднялся на крыло и полетел прочь.

Прошло несколько лет. Русак состарился и приобрел богатый жизненный опыт. Много раз подстерегала его смертельная опасность, но счастье, а позднее опыт и смекалка спасали зайца. Познакомился он с куницей, любительницей словить зазевавшегося зайчишку, познал коварные замашки кровожадной рыси, подстерегавшей зайцев на их тропах, ушел он и от преследования волчьего выводка, не раз гоняли русака гончие собаки и стреляли по нему охотники на гону и из засидки в лунные ночи, преследовали лисы, филины и тетеревятники, но все благополучно сходило для зайца.

Местные охотники хорошо знали старого русака. Он выделялся среди сородичей своей величиной и крепким сложением, а его умение сбить с гона вязких собак и уйти без выстрела снискали ему славу и кличку "зайца-профессора".

Немало зайчих повстречал русак на своем пути, и всегда сила и опыт помогали ему одержать победу над противниками. Однажды весной он повстречал зайчиху-беляка и, разогнав соперников, несколько дней оставался с нею. Он не знал, что через пятьдесят дней у зайчихи родились малыши-тумаки: так называется помесь русака с беляком.

На восьмом году жизни старый русак повстречался еще с одним врагом — с борзой собакой и чуть не покончил счеты с жизнью. Дневал он тогда на широком поле, в меже около озимых посевов. Поднятый с лежки, он стал уходить. За ним устремилась невиданная до сих пор длинноногая собака, которая стала спеть к нему и, несмотря на всю резвость русака, быстро догонять его. Несколько раз она почти схватывала зайца, но в последний момент он резко бросался в сторону и собака промахивалась, давая угонку.

Напрягая последние силы, русак устремился к видневшемуся едали лесу. Но он никак не успел бы добежать, если бы не одинокая береза на пути. Собака висела над хвостом, примеряясь схватить зайца. Она видела только его и не заметила быстро приближающейся березы. Русак пронесся мимо дерева, а борзая со страшной силой ударилась о его ствол, перевернулась через голову и осталась неподвижной. Уходивший к лесу заяц не видел, как подскакал к березе охотник, как соскочил он с лошади и долго стоял над трупом разбившейся собаки.

Снова наступила зима с ее жгучими морозами. На небе ярко горели холодные звезды, окруженная венцом луна освещала белое снежное поле. Напряженная тишина не нарушалась никакими звуками. Старый русак покинул свою лежку под поваленным пряслом и отправился на кормежку к капустному огороду, где под снегом торчали промерзшие, но такие вкусные кочерыжки.

Посветлевшая, розоватая шерсть русака блестела от лунного света, подчеркивая широкий темный кушак вдоль спины. Заиндевевшие на морозе жесткие усы делали морду зайца квадратной, похожей на моржовую. Заяц неторопливыми прыжками шел к огороду, а его огромная и бесформенная тень, как прожитая, полная опасностей жизнь, плавно скользила за ним по снежным просторам.