Страничка дневника

Страничка дневника

Н. Колодин

Нас было четверо.

В эту теплую, прозрачную июньскую ночь очередь рассказывать была за Степаном Андреевичем.

Тонкая струйка сизого дыма вилась над костром, и серый пепел начал окутывать остывающие угли.

Степан Андреевич хворостиной выкатил горячий уголек и, ловко положив его в трубку, раскурил ее. Сделав несколько глубоких затяжек, он начал свой рассказ.

— В эти дни я просматривал свои записки и среди них нашел несколько старых тетрадей — свой старый, студенческий дневник. Среди записей о студенческой жизни есть воспоминание о детстве. Вот один из эпизодов я и расскажу вам сейчас.

На чуть подернутой рябью поверхности реки вздрогнул маленький, изящный перьевой поплавок и, разгоняя кольца волн, стремительно ушел под воду. Упруго согнулся конец тонкого орехового удилища. Чуть-чуть зазвенела мастерски свитая из конского волоса тонкая леска.

Над кустом показалась выгоревшая до белизны на солнце голова мальчика с большими серыми глазами. Все внимание мальчика отдано удочке и борьбе с добычей. Рыба, подчиняясь его воле, послушно идет за медленно и неотвратимо выходящей из глубины леской. В воде мелькает широкое серебристо-белое тело подлещика. Вот уже он, судорожно раскрывая неширокий рот с вытянутыми трубкою вниз губами, лежит на боку у самого берега, медленно заворачивая вверх широкий хвостовой плавник. Осторожно просовывая под жаберную крышку указательный палец, мальчик выбрасывает подлещика на берег.

— Еще один...

Освободив небольшой крючок, рыболов насаживает красного навозного червя и, стараясь не шуметь, забрасывает насадку. Укрепив удилище, мальчик подходит к пойманной рыбе, берег ее и нанизывает на кукан, на котором уже сидят несколько крупных окуней, штук пять подлещиков, плотва, два подуста.

Справившись с добычей, маленький рыболов вновь сосредоточивает свое внимание на спокойно лежащем на поверхности воды поплавке.

Часов шесть утра.

На траве блестят алмазные брызги росы. Из-за кустарника, приглушенные расстоянием, доносятся звуки проснувшейся деревни.

Слышно, как прогромыхала телега и раза два лениво тявкнула собака.

И опять тихо.

Только неугомонное пение птиц да шумные всплески играющей рыбы нарушают тишину этого утра.

Тяжелый удар по воде заставил мальчика повернуть голову...

 "Жерех...- провожая взглядом уходящую к середине реки волну, угадывает мальчик удар гуляющей рыбы.- А здоровый. Вот бы..."

И почти ощутимым становится мальчику тот далекий, несколько раз пережитый в острой мечте момент, когда, заворачивая на сторону раздвоенный плавник широкого хвоста и судорожно раскрывая рот, в его руках затрепещет эта крупная рыба.

О нем только можно мечтать.

Вздрогнув, поплавок глубоко уходит под воду. Энергичный взмах удилищем, чуть в сторону. Рука мальчика почувствовала сопротивление крупной рыбы. Тонкая леска, звеня комариным писком, режет воду. Вот-вот она лопнет, не выдержав напористого сопротивления рыбы.

Рыба ходит.

У мальчика плотнее сжимаются губы, серые глаза становятся почти черными — так широко раскрылись зрачки. Между бровей обозначается упругая складка.

Между мальчиком и рыбой идет борьба — настойчивая борьба за свободу и за победу.

В воде показывается белесый силуэт щуки. Вот она, шевеля плавниками, остановилась, раскрыла пасть и мотнула головой. Раз, другой — и стремительно уходит в глубину, показав свое серебристое брюхо с желтовато-красными плавниками.

Мальчик дает возможность щуке уйти и вновь, медленно и настойчиво, поворачивает ее к берегу и поднимает на поверхность. Но он уже на другом месте — около песчаной отмели, там, где легко подтащить добычу к самому берегу.

Щука сделала еще несколько попыток освободиться от крючка, но он крепко сидит в большой пасти зубастого хищника. И вот уже рыба в руках мальчика судорожно раскрывает свою усеянную зубами пасть.

— Ишь ты! Паршивец… Щуку поймал… Эй, ты… как тебя! На пятак — давай щуку… Слышишь?

Мальчик отрицательно качает головой, глядя на трех молодых, людей, выпрыгивающих из экипажа.

— Не продам, домой понесу,- тихо отвечает мальчик, настороженно рассматривая приехавших.

— Не про-да-а-ашь?.. Ну… Убирайся отсюда, дрянь паршивая! Ну!..- наступая на мальчика, кричит в исступлении младший.

— Э-э… Алексей! Этак никуда не годится… Да стойте, вы!: Мальчик нам не помешает. И вам в том числе. У вас такая снасть, которой ему и во сне не видать. Ну, стало быть преимущество за вами. Он всех щук не переловит, а случайно пойманная в счет не пойдет. Это первое. А второе, Алексей, никогда не обостряйте отношений между собою и ими. Запомните, юноша, что эти "серые-министры" не ахти как любят нас, помещиков. Для меня еще-живы картины пятого года… Да и вряд ли я их забуду.

— Алешка! Откуда у тебя такие мысли? Или вас в кадетском учат рожи денщикам чистить? Вот скажу отцу, чтобы он за тебя: взялся как следует. Знаешь, Владимир, я честное слово рад тому, что учусь в университете. В нем хоть научишься не на все "уру" кричать. А какую мне пришлось выдержать бурю из-за этого с отцом да с дядюшкой!.. Батюшки вы мои!.. Как ни как — отец — полковник, дядюшка — генерал, а сын в студентах ходить будет… Ну, давайте-ка начинать… Матушка заказала судачков привезти...

Приехавшие молодые люди, оживленно переговариваясь и перебрасываясь шутками, прерывая свою речь веселыми раскатами смеха, начали составлять диковинные удилища, с колечками, с толстыми ручками из пробки, на которых приделали какие-то колеса.

— А мой-то лучше, Владимир,- встряхивая в руках собранное удилище, проговорил третий.

— Нет, дорогой, не может быть. Твой из бамбука, а мой из гринхардта. Его отец из Англии года два тому назад привез. Смотри...- и с этими словами Владимир сгибает собранное удилище в дугу.

 "Сломается, треснет..." — прорезает голову мальчика мысль, о гибели удилища.

Но оно, как живое, извивается в руках Владимира в постепенно замирающих волнах вибрации.

— Чудесная вещь, Жорка. Твой этого не сделает… Как ни как, а десять фунтов мой старик отвалил за него.

— Да… Ну, начали! Алешка, почин твой. Дай бог удачи!

— Дурак! Болван!.. Студент!.. Не буду!.. Начинай сам!..

— Ха-ха-ха! — раскатисто смеются Владимир и Жорж над раскричавшимся Алексеем.

— Ну, так уж и быть, начну… Пойдем-ка, Владимир...

— Погоди-ка, Жорж. Я посмотрю, что здесь малец наловил,- аи с этими словами Владимир подходит к стоящему со щукой в руке мальчику.

— Ну-ка, рыбачок, покажи щучку-то. Славная. Фунтика два будет. Молодчина… А еще поймал что-нибудь? Ну-ка, ну-ка, показывай… Да не бойся… Эг-е-е, да ты совсем молодец Молодчина, право… А зовут-то тебя как?

— Степа,- тихо отвечает мальчик, не в силах отвести глаз от роскошного трехколенного спиннингового удилища в руках Владимира.

— Ф-ь-у!.. Да ты, я вижу, не простой рыболов… Кто тебе сделал это удилище?

— Сам,- застенчиво отвечает Степа.

— Жоренька! Посмотри-ка… Да не маши рукой, а посмотри лучше. Иди, иди… А? Простое, ореховое удилище. А какое изящное, какое прямое. А леска? Да с таким удилищем и я не постесняюсь посидеть. Так сам, говоришь?

— Сам… все...

— Ей богу, хорошо. Молодец Степа! А ну-ка, покажи улов. Подлещики… А окуньки! Какие славные! Ну, лови, Степа! Жорж, начнем и мы.

И, потрепав по плечу Степу, смущенного и притихшего, Владимир, оживленно разговаривая с Жоржем, отошел от мальчика,

— Алексей! Чего же вы стоите-то? Еще сердитесь? Ну полно. Начали!

Степа увидел, как приехавшие из имения барчуки, размахнувшись удилищами, забросили красивые, блестящие штуки почти к другому берегу реки, а потом стали крутить колесики на удочках. Вот вновь каждый размахнулся — и красивая блестящая штука полетела к другому берегу, сверкая на солнце. А потом "пять стали крутить.

— Поймал! Пой. А-а-а!.. Будь ты проклята! А все ты. Студент!.. Вот теперь ни одной не поймаю...- прокричал высоким, звенящим голосом Алексей.

— Ну, полно. Не дури… Подсекай лучше,- ответил на крик Жорж.

— Есть! Есть! — отрывисто, вполголоса воскликнул Владимир, резко поднимая конец удилища.

Степа увидел, как согнулось удилище в его руках. И сейчас же до слуха Степы донесся еще никогда им не слышанный звук, заставивший сердце забиться чаще и широко раскрыть большие серые глаза.

— Д-з-з-ы-ы...- звенящим высоким порой звуком наполнился чистый воздух. Проходит длинная-длинная минута, а он все звенит и звенит, заставляя томительно замирать сердечко мальчика.

— Д-з-з-ы-ы...- звенит еще несколько мгновений и обрывается.

Степа понял, что Владимир поймал какую-то большую и сильную рыбу. Мальчик не отрывал глаз от Владимира, инстинктивно сосредоточивая свой взгляд на его руках. А тот, упирая ручку удилища в бедро, не крутит колесико, а только придерживает его, давая ему свободно вертеться. И как только прекратился высокий звенящий звук, Владимир начал медленно и осторожно крутить колесо. В воздухе раздается ритмичное, равномерное т-р-ы-ы-р-р-ы-ы...

В какую-то долю мгновения ритмичное потрескивание сменяется звенящим высокой нотой д-з-з-ы-ы-з-ы...

И в тот момент, когда перестало звенеть, над сверкающей поверхностью воды, почти на середине реки, выбросилось вертикально вверх, блеснув на солнце медным отливом чешуи, тяжелое тело щуки.

Владимир почти к берегу подтянул щуку, когда она начала, сильно биться в воде, мотая головой с раскрытой пастью. Степа видит, как Владимир быстро опустил к воде конец удилища и, как только щука перестала биться, вновь поднял его. Наконец, Владимир наклоняется и берет лежащую у берега добычу.

— Ну, вот и кончен бал, погасли свечи… Штучка не плохая. Фунтиков восемь, а то и десяток наберется...- оживленно говорит он, высоко поднимая пойманную щуку.- Степа! Видел?.. Хорошо!

— Хорошо!..- тихо-тихо отвечает очарованный только что виденным мальчик.

— "Э-х-х… если бы мне так… Вот бы..." — проносится в голове мальчика.

— Поймал! Поймал! — раздается возбужденный голос Алексея.

Побледневший, закусив нижнюю губу, Алексей борется с рыбой. После непродолжительной борьбы она сдается, и Степа видит, как Алексей стремительно шагает в воду и ногой выбрасывает на берег крупную щуку.

— А-а-а...- еле разжимая побелевшие губы, почти шипит Алексей. Через уголок рта вытекла струйка слюны и повисла каплей на подбородке.

Опустившись на колени он возится со щукой.

— А-а-а...- орет Алексей, вскакивая на ноги. Высасывая из большого пальца руки выступающую кровь, Алексей ожесточенно бьет ногою лежащую в траве щуку. Бьет раз, другой, третий.

— На тебе… По-лу-у-ч-ии! На...- в исступлении орет Алексей, ломая в руках тело щуки.

Степа видит, как через лопнувшую кожу вываливается кусками мясо, как, наконец, вываливаются внутренности.

— Укусила? Так на ж тебе!..- и с этими словами Алексей плюет в открытую пасть щуки и бросает изуродованное тело рыбы в воду.

— Стыдитесь, Алексей! Пожалуй, дикарь не сделает того, что сделали вы. И дико и глупо. Он всегда такой, Жорж?

— Алешка? Всегда! А что он разделывает на охоте, если быты видел! Не малый, а черт-те что… Брось паясничать, Алексей. Тебе говорят!.. Беру тебя с собой в последний раз… Да, да — в последний...

— Да-а… А если она меня укусила...

— Осел! Не суй ей в пасть руку. Ведь есть же зевник и вилка. Промой и завяжи руку. На платок. Пошли, Владимир.

Широко раскрытыми глазами смотрит Степа на разыгравшуюся только что сцену.

— Ты что, малец, испужался?

— Страшно… Дяденька...

— Он завсегда такой, барчук-то этот. Как осатанеет, так ему хоть кол на голове теши… Злой он, кадет-то этот...

— Дяденька, я домой пойду...

— Иди, малец, а то чего доброго… А домой-то далеко?

— Арбузовский я. Вон там, за горкой, живу. Прощайте, дяденька.

— Смотри-ка ты, сколько наловил. Молодчага, парень! Вот и уха будет… Прощай, парень!

Через месяц Степа опять ловил рыбу на этом же месте. И если в первый раз в его руках была только одна "окуневая" удочка, то в этот раз он пришел еще и с двумя жерлицами.

Большой заботы стоило ему сделать эти две жерлицы. Самой большой и, казалось, неразрешимой задачей было приобретение "щучьих" крючков.

Помог случай.

Отец собирался ехать в город, и Степа, подавая отцу три копейки, попросил:

— Тятя, купи мне крючков, на щуку...

— Балуй ты мне...- в ответ сказал отец, пряча деньги в кожаный кисет.

Целый день ходил Степа сам не свой.

Отец всегда был суровый, молчаливый. Седые волосы рано пробились в его густых черных волосах и посеребрили его голову и бороду. Степа редко видел улыбку на лице сурового Андрея Парамоновича. Только теплели большие серые глубоко сидящие под густыми черными бровями глаза. Улыбку прятали густые, с пробивающимся серебром седины, усы и борода.

Но Степа и его братья и сестра знали, как крепко любит семью, своих детей суровый на вид Андрей Парамонович, и платили ему большой любовью.

Только под вечер, когда пригнали с луга скотину и Степа загнал домой гусей, когда вся семья собралась домой, приехал Андрей Парамонович.

Поужинали не зажигая лампы. Наконец, Андрей Парамонович взялся за берестяную торбу и оделил каждого нехитрым тостинцем.

— А это вот тебе, Степа. Получи,- и с этими словами подал Степе маленький сверток, перевязанный узенькой розовой ленточкой.

— А крючки?

Чуть-чуть дрожали руки, когда Степа развязывал ленточку и разворачивал тонкую бумагу маленького свертка.

Леска! Настоящая, тонкая, шелковая леска, такая же, как я у Александра Владимировича, учителя. Рядом, в розовой бумажке,- крючки. Целый десяток! Самые "щучьи": крупные, черные, острые.

— Тятя! Спасибо.

— Ты, Степушка, сходи к Александру Владимировичу. Он любит рыбу-то ловить… Попроси, чтобы показал, поучил чтобы...

— Ладно, тятя, схожу...

Уже давно Степа подружился с Александром Владимировичем, одиноким стариком, учителем земской школы. И удочка, так понравившаяся барчуку из имения, и "удача" в рыбной ловле во многом зависели от умелых указаний и советов учителя. Александр Владимирович сумел заинтересовать мальчика этим увлекательным занятием, и Степа отдавал все свое свободное время реке и удочке, части жертвуя теми незатейливыми детскими играми, которыми коротали свой досуг его сверстники.

Часто рано утром или по вечерам вместе со Степой расставлял свои удочки Александр Владимирович, сторожа поплавки, то около какого-нибудь переката, то на глади тихого омута.

Много узнал Степа из рассказов Александра Владимировича и о повадках рыбы, и о способах ловли ее. Много терпения и труда потратил Александр Владимирович, пока передал Степе свое умение спокойно, без суеты вываживать пойманную рыбу. Большой мастер изготовления волосяной снасти, Александр Владимирович научил Степу этому мастерству.

Но не только умению ловить рыбу учил Александр Владимирович своего любимца. Много проживший и много видевший за свою долгую жизнь, Александр Владимирович раскрывал перед Степой постепенно, шаг за шагом, законы жизни природы и человека.

И жадно слушал Степа старого учителя. И когда Степа рассказал о своей встрече с барчуками из имения, о том, как гнал его от берега молодой барчук, и о так поразившем его случае со щукой, Александр Владимирович, покачав головой и, по давней привычке, зажав указательным и большим пальцами кожу на подбородке, бросил:

— Такой молодой, а какой законченный мерзавец! Вот, Степа, ты и видел, как барчуки забавляются,- продолжал дальше Александр Владимирович.- Ни ты, ни я, пожалуй, не будем ломать ни в чем неповинную щуку. Так удочки с колесиками, говоришь? Д-а-а… игрушки-то дороговатые… Эх, если бы моя воля… Запомни мой наказ тебе, Степан,- учись! Учись крепко и много, несмотря ни на что. Книги дадут тебе знания, а жизнь подскажет, что делать. Ну-те-с… А насчет этого кадета ты, Степа, не беспокойся. Ничего он тебе не сделает. Где ты ловил у острова, на быстрой протоке,- там река протекает по казенному лугу, а не по барскому. Ну, а если тебя будет прогонять объездчик,- ты его знаешь,- Иван Петрович,- так скажи, что я тебя послал живцов наловить… Да и я ему скажу, чтобы он тебя не прогонял. Ты завтра пойдешь ловить? Сходи, сходи — погода, кажется, будет...

 ***

Вот и "завтра" наступило...

Да разве можно пропустить этот серенький день в конце лета когда теплый ветерок чуть волнует поверхность реки, поднимая легкую зыбь!

— И мамка просила рыбы наловить...- словно оправдываясь, говорит Степа самому себе.

А тут еще надо попробовать новую леску, серенькую, тонкую, но, как струна, крепкую. Вот почему и пришел сюда Степа, на быструю протоку, к небольшой яме с корягами на дне и кустами тростника у берега.

Степа подготовил жерлицы и занялся ловлей живцов. Потянуло поплавок. Пескарь! Побегав вокруг стенок небольшого ведерка, он успокоился около дна. Вскоре к нему присоединились еще семь пескариков.

Пропустив крючок через верхнюю челюсть пескариного рта, как раз там, где видна "ноздря", Степа осторожно забросил живца и надежно вогнал в землю комель удилища. Немного подальше, у небольшого куста осоки, Степа поставил и второе удилище.

 "Теперь можно и окуньков половить. А то и подлещик клюнет..."

Степа сменил поводок, и новый крючок с насадкой ушел на дно протоки.

Вот на дальней жерлице беспокойно завозился живец. Леска ходит, описывая круги. Конец удилища нет-нет и прижмется к воде. Раз, другой...

 "Щука..." — проносится в голове мальчика.

Нет. Ничего. Живец успокоился. Напряжение ожидания улеглось. Степа успокоился и продолжал сторожить свои удилища.

Посматривающему на жерлицы Степану бросился в глаза блестящий предмет, висящий почти у травы на ветке куста лозы.

Степа подошел и, сняв с ветки находку, внимательно рассмотрел ее:

 "Барчуки потеряли… Они на такие ловили. А если на нее попробовать? А удочка? У них-то особенные, красивые… Спрошу у Александра Владимировича, может, что и выйдет. Вот, хорошо бы..."

Спрятав в карман находку, Степа сел к своему удилищу, внимательно наблюдая и за поплавками и за жерлицами. Нет-нет, а рука потянется к карману домотканных штанов и ощупает находку.

Вечером, отдав матери пойманную рыбу, Степа побежал к Александру Владимировичу.

— Александр Владимирович! Посмотрите, что я нашел… Как это называется?

— Это, Степа, блесна. Блесна "байкал": приманка при ловле хищной рыбы, главным образом щук и окуней. Этот способ ловли рыбы — с блесной — называется спиннинг. Это самая интересная ловля рыбы. Но она нам не по карману. Слишком дорогая. Такую снасть могут купить только богатые, вот такие, как алисовские барчуки.

— Александр Владимирович! А я… А мне… как бы половить на эту блесну?.. Не знаете?..

— На блесну? Ну-те-с… Ты будешь ловить на эту свою находку, Степа. Леску, что отец привез, ты всю потратил? Нет? Вот и чудесно. Принеси-ка ее завтра. Я устрою тебе такую снасть какой ты будешь ловить на блесну. Я научу тебя, да и молодость, свою заодно вспомню. А сейчас иди-ка, Степа, спать. Нет, нет… Спать, Степа, спать. До свиданья. Иди...

На другой день, задолго до вечера, Степа пришел к Александру-Владимировичу, захватив с собою леску.

— Пришел, Степа? Мы пошли, Петровна! Захвати-ка с собою, вон ту удочку, Степа. Вон ту — стоит рядом...

Степа и Александр Владимирович перешли улицу и огородами; вышли на луг. По тропинке подошли к реке.

— Пойдем-ка к Быстрой протоке, Степа. Там и начнем. Свернули влево и берегом реки направились к протоке.

— Помнишь, Степа, я говорил тебе, что щука любит жить! в ямах, под обрывами. В таких местах ее лучше всего ловить. Ну, а вот сейчас, летом,- тут дело другое. Летом щука почти весь-день стоит в зарослях травы, поджидая неосторожную, рыбешку. Вот сюда-то и идет щука, разбойничать. Вот, полюбуйся, какая ударила!.. Вот это-то и нужно знать каждому, кто, собирается ловить на блесну. Ну-те-с… На блесну поймаешь, только тогда, когда она будет двигаться в воде. Блесну надо" тащить. Вот для этого-то и устроены колесики, как ты их называешь, на таких удочках, какие ты видел у барчуков. Не на всякую блесну, Степа, поймаешь. Посмотри, как она изогнута. Когда такую блесну тащат в воде, она крутится — "играет", как говорят рыболовы. Вот эта блесна будет в воде крутиться. Но есть. и такие блесны, которые только переваливаются с бока на бок. Сверкая в воде, блесна напоминает плывущую рыбку. Как только, щука заметит играющую блесну,- обязательно бросится за нею, и схватит. Ты ведь знаешь, какие они жадные — хватают все, что только в воде движется. Не только щуки ловятся на блесну, Степа. И окунь, и судак, и жерех — все хищники бросаются за сверкающей приманкой. У нас с тобой нет таких удилищ, с какими барчуки алисовские охотились. Ну и не надо. Мы и со своими обойдемся. Давай-ка удилище и леску. Ну, а теперь смотри. Я привязываю леску так, чтобы она была длиннее удилища — ну, вот так… наполовину. Теперь подвязываю вот такое — обязательно плоское, Степа,- грузило с проволочкой. Это — поводок. Можно, Степа, струну подвязывать. Какую? Да, балалаечную или гитарную. Я, вот, гитарную взял. К струне подвязываю блесну… вот… т-а-а-к… Так… Ну, вот и снасть готова. Понятно?

Степа молча кивает головой и вскидывает на Александра Владимировича большие внимательные серые глаза.

— Ну-те-с… А теперь перейдем к самому главному — начнем учиться забрасывать блесну. Это, Степа, не легко. Смотри, как я буду делать. Беру блесну в левую руку и делаю взмах удилищем назад и выпускаю блесну. Ожидаю, пока леска вытянется, и сейчас же посылаю удилище вперед… вот так… Как только леска начнет вытягиваться — поднимаю конец удилища. Это для того, чтобы блесна упала в воду без шума. Как только блесна немного потонет, я начинаю тянуть леску из воды и этим заставляю блесну играть. Посмотри, как играет! Ну, смотри-ка еще раз… Назад… Вперед… Смотри… Клюнула!

Почти в том месте, где упала в воду блесна, Степа увидел бурун от разворота крупной рыбы. Леска стремительно пошла в сторону, тонко звеня. Внимательно следя за поведением щуки, Александр Владимирович сделал несколько шагов по берегу, вслед за уходящей в сторону щукой.

И Степа и Александр Владимирович не проронили ни слова. Только крепко сжатые губы Александра Владимировича и глаза Степы выдавали волнение обоих. Наконец, щука бессильно повисла в руке Александра Владимировича.

— Ну-с, Степа, вот мы и без спиннинга обошлись. Такой способ ловли блесной называется блеснением. Этот наш, русский, "способ ловли щук и окуней. В молодости я так ловил… Давно… А теперь начинай-ка учиться ты. Да возьми удилище двумя руками. Одной тебе тяжело будет. Ну-ка… Вот, вот… Э-э-э, Степа, плохо… Повтори-ка..."

Степа старательно делает взмах удилищем назад и, выждав, пока леска вытянется, сильным движением руки посылает удилище вперед. Блесна летит, вытягивает леску и звонко шлепается в воду.

— Ты легче, Степа, легче. Не надо сильно рвать удилище вперед. Да следи за блесной. Надо, чтобы она дугу делала. Вот, смотри...- следя за полетом блесны и приседая, говорит Александр Владимирович, еще раз показывая Степе, как надо правильно сделать заброс. — Ну-ка, еще разок...

Степа вновь проделывает трудные забросы. Рядом с пятнышками редких веснушек на степином носу блестят мелкие, словно бисер, капельки пота.

— Ну-ка, Степа, отдохнем немного. Клади удилище и садись. Посидим и посмотрим,- опускаясь на траву, говорит Александр Владимирович.

Почти касаясь поверхности воды, пролетела ласточка. В зарослях водорослей несколько раз всплеснула большая щука. Около берега резко ударил шереспер и пошел на середину реки, разгоняя впереди себя небольшую волну. С тоскливым писком пролетела стайка куликов и опустилась на песчаной косе у противоположного берега. Над тростниками и кугой носились прозрачно-крылые стрекозы, высматривая зазевавшуюся муху или звонко-назойливого комара.

— Еще побросаешь, Степан? — спрашивает Александр Владимирович.

— Поучусь еще,- поднимаясь с места и беря в руки удилище, говорит Степа.

— Запомни-ка правило блеснения: летом надо водить блесну повыше. А если ты захочешь поохотиться на жереха,- то почти по поверхности. Ближе к осени и осенью — поглубже, почти у самого дна.

— А разве осенью можно ловить блесной?

— Можно, Степа, можно. И хорошо. Ловят на блесну и зимой, из-подо льда. Ловят окуней, щук. Только блесны не такие. Специальные. И судак попадается. Особенно окуней хорошо ловить, Степа. Мы с тобой попробуем в эту зиму. Я все приготовлю. Брось-ка около вон того кустика...

Степа посылает блесну, и она легко падает в воду чуть правее растущего в воде куста осоки. Поднимая удилище, Степа потянул леску к себе.

— Александр Владимирович… Поймал!..

Удилище гнется в дугу и, чуть звеня, леска режет воду.

— Поводи ее, Степа. Пусть себе уходится. Спокойней, спокойней. Не рви удилища… Нагни, скорей нагни...

Степа видит, как щука уходит от берега, вытягивая леску и поднимаясь к поверхности. И одновременно с тем, как Степа опустил удилище, над водой показалась выпрыгнувшая вверх щука. Щука упала в воду, и рука вновь почувствовала сопротивление рыбы.

— Подтягивай ее теперь к берегу, да и сам-то не стой на месте, а отходи, отходи… Вот и все. Вот у нас и есть по одной. Ты что молчишь-то, Степа? А?

— Хорошо… Александр Владимирович… Я еще приду сюда завтра… Обязательно приду...

Степан Андреевич умолк. Молчали и мы. Впечатление от услышанного рассказа было настолько сильным, что говорить не хотелось. Так прошло несколько минут. Мы сидели молча, внимательно, разглядывая серый пепел потухшего костра, каждый по-своему переживая услышанное.